Пронин Виктор - Высшая Мера
ВЫСШАЯ МЕРА
Виктор ПРОНИН
Они едва успели вспороть сейф, едва успели обрадоваться, задохнувшись от удачи - сейф был просто набит пачками денег в плотных банковских упаковках. И тут же почувствовали, спиной, кожей ощутили - что-то изменилось. Только что была уверенность, были азарт и нетерпение.
И вдруг, как озноб - опасность. Они даже не сразу смогли бросить свою работу, если вспарывание сейфа можно назвать работой, не сразу смогли разогнуться.
Так и сидели на корточках, опустив руки в бесформенную, оплавленную дыру в металлической дверце сейфа, не в силах выпустить деньги из пальцев. Сидели и исподлобья смотрели на возникших в темноте коридора людей.
Поняли сразу - милиция.
Больше никто не решился бы войти сюда, в наполненное автогенной гарью помещение. Удирать было поздно, да и некуда. Коридор заканчивался тупиком. Они с трех сторон были зажаты стенами и запертыми дверями бухгалтерии.
А единственный выход был перекрыт этими вот неизвестно откуда появившимися...
Их было трое, и на всех один пистолет. И этих оказалось трое. Но у них - обрез, ножи, металлическая болванка.
И злость, и ненависть, и страх. Наверно, все это тоже можно назвать оружием, потому что все это не менее опасно, нежели нож или обрез.
За стенами здания, за поселком, пустырями, железнодорожными переездами спал большой город. А здесь, вокруг Дома культуры стояла толпа. О том, что грабят совхозную кассу, сообщил в соседние общежития охранник. Но, как и всякая толпа, эта была суматошной и робкой.
Бандиты ее не боялись, сотрудники милиции на нее не надеялись. Люди стояли у главного подъезда, где, как им казалось, было безопаснее, и чутко прислушивались к звукам, доносившимся из здания. Туда только что прошли милиционеры, там шла схватка и толпа настороженно ждала результатов.
Через несколько минут из черного входа вывалился окровавленный человек и упал невдалеке на траву. Прошло еще некоторое время и из парадного вышли двое с сумками. Толпа расступилась, пропуская их, давая им дорогу.
- Вот они! Вот они! Идут... Пошли... - прошелестел опасливый шепоток.
И преступники ушли в темноту.
***
Ночь на восьмое июня была необыкновенно душной и жаркой. После дневного зноя одесситы ждали ночной прохлады, свежести, дождя, но неподвижный, устоявшийся, раскалившийся за день воздух не принес облегчения даже у самого моря, не говоря уже о степных пригородах.
Пыль, которую поднимали на дорогах редкие машины, долго стояла в воздухе, будто поддерживаемая жарой. Из-за невысоких заборов частных домов доносился запах цветов, пахло разогретой листвой, слышались негромкие голоса.
Сверяя направление с ночным заревом над городом, брел во втором часу невысокого роста щупленький паренек, роняя в пыль капли крови. Это был охранник совхозного Дома культуры Василий Шишман. Случайный таксист остановился и подобрал его, поверив, что тот не пьяный, что в кровь разбился не о придорожные столбы.
- Кассу грабят, - проговорил парнишка, падая на сиденье. - А меня убили.
Василий не оговорился, не в бреду сказал, что убили его. Бандиты в самом деле убивали его всерьез, и бросили, когда сочли, что он мертв. И не потому убивали охранника, что озлобились, потеряли контроль над собой или так уж сильно мешал им парнишка, нет.
Просто с самого начала было решено убивать всех, кто окажется на пути. Так надежнее, так спокойнее будет жить, говорил своим приятелям главарь. Но то ли обилие крови ввело их в заблуждение - Шишмана били по голове гвоздодером, железной булавой, тыкали ножами, то ли действительно охр
